— Ну, еще неделю! Вы же хотите ка-а-ачественно? Не так ли? — швея прямо выделила слово «ка-а-ачественно!».

— Неделю он не протянет! — категорично заявила счастливая невеста. — Врачи дают ему еще три дня! Так что через три дня платье должно быть готово!

Рядом со мной послышался скрипучий голос.

— А я еще помню времена, когда живых встречали на вокзалах! — ворчал дед из соседней лавки, клея себе памятку: «Если у вас появился живой!». — А теперь что? Беспредел! В том месяце четверо появились! Прямо посреди магазина! В этом месяце двое! Почему я должен рассказывать им, что они умерли и разыскивать их родственников?!

На вывеске над дедом красовалось огромными буквами: «Сонники». Но книжек на витрине не было! Зато лежали какие-то странные шарики, строго разделенные по кучкам: «Явиться в хорошем сне», «Явиться в плохом сне», «Явиться в кошмаре».

— Вам сонник? — прицепился ко мне дед, стирая клей с пальцев. — У нас акция! Покупаешь «хороший сон» плохой сон идет в подарок!

Так вот как они «сняться». Удивительно.

— Берите два, а то и три! Живой может не запомнить сон! — кричал вслед мне дед, когда я ускорила шаг. Был у меня соблазн купить «кошмары» и явиться начальству. Соблазн был, а денег не было!

— Так, — дернула я головой. — Письма! Мне пора разносить письма! Мужик вчера целых двадцать разнес! А я всего лишь четыре! Отстаем!

— Красавица! Вашей маме покойный зять не нужен? — подкатил ко мне какой-то улыбчивый мужик прохиндейского вида. — С недвижимостью!

— Маму интересует зять с движимостью! — мило улыбнулась я улыбкой: «Отстань, пожалуйста!».

Я вытащила письмо. Но оно само выскальзывает из пальцев, так и не давай прочитать мне кому же оно адресовано.

— Ну что за ерунда! — возмутилась я, переходя на бег. Письмо летело, огибая прохожих. Я петляла улочками красивого города.

После салона красоты «Пост мортем», на котором висела реклама: «И живые позавидуют мертвым! Приснись красавицей!», я свернула в переулок. Письмо пролетело насквозь целый квартал и возле «Аренда интерьеров для снов. Один сон в подарок!», откуда сверкали роскошные люстры и лакированные изгибы дорогой мебели, оно полетело прямо по улице.

— Деточка, письма мне нет? — послышался голос. Я посмотрела, видя знакомого дедушку, который покупал зелень. — Точно нет?

— Нет, — крикнула я на бегу, видя мельком, как он понуро опустил голову. — Извините!

Письмо вело меня к симпатичному и простоватому домику. Я постучалась на всякий случай, потом открыла калитку и направилась к двери.

— Тук-тук! Я принесла вам письмо! — милым голосом объявила я, прислушиваясь.

— Рррр! — послышалось за спиной, а из груды осенних листьев встал огромный страшный пес.

Он отряхнул с себя листья, оскалившись. Правильно говорят, собака — лучший друг человека, но злейший враг почтальона!

— Так, малыш, полегче! — медленно отступала я, слыша рычание. — Эй, хозяева! Собаку уберите! У меня письмо! Она меня сожрет, и читать письмо будет некому!

Дом не подавал признаков жизни. Даже шторки на окнах не шелохнулись. Про открытую дверь и свист: «Ко мне!» вообще речи не шло.

— Эй, кто-нибудь! Вам письмо! — крикнула я, в надежде отделаться легким испугом. Но мне снова никто не ответил…

— А хозяина нет! — рявкнул пес, вытесняя меня сначала из «владений», а потом, видимо «из жизни».

— Я приду, когда он вернется, — миролюбиво заметила я, пытаясь успокоить собаку. — Я не собираюсь ничего воровать! И вламываться в дом тоже! У меня письмо!

— Хозяин еще не пришел! Я сторожу его дом! Но хозяина еще нет! — послышалось рычание.

Погодите, если хозяина еще нет, значит, он еще жив? И тогда письмо…

Додумать я не успела. Пес бросился на меня с диким лаем. Я мчалась, по улице, спасаясь от зубов, клацающих в тревожной близости от попы.

— Кому письмо? — слышался хриплый лай, но мы не останавливались.

— Для… эм… Сейчас посмотрю… — лихорадочно, боясь выронить письмо, бежала я. — Для Ричарда!

— Ричар-р-рд, это я! — рявкнули сзади, продолжая бежать за мной с жутким лаем. Прохожие то и дело оглядывались, когда я пыталась лавировать между платьями и тростями. — Читай!

— А может, остановимся? Эх! Эх! Эх! — задыхалась я, слыша рычащую погоню. — Я прочита…Ай! … прочитаю! А?

— Читай! Читай! — лаяла собака, пока я неслась, не разбирая дороги.

— До-дорогой Рич…. — на ходу открыла я письмо. — Ты-ты как там, мой ма-ма! Мама! Ты что за сумку хватаешь?

— Читай! Читай! — гнали меня по какой-то кривой улочке с пестрыми вывесками. —

— Ты как там без меня? — читала я, пытаясь перевести дух. Сумка шлепала меня по попе, буквы прыгали перед глазами. — Тебе там не холодно, мой маль… Чик… Я не могу так читать! У меня буквы сбиваются! Может, остановимся? И я…

— Читай! Читай! — облаяли меня. Останавливаться я не собиралась.

— Тебе там не холодно, мой мальчик! — прочитала я, поймав глазами строчку. — Видишь, век собачий короток… Что такое десять лет для человека? А для собаки — это… Так-так-так… Для собаки это целая жизнь! Еще недавно! Можешь, хоть плащ не рвать? А?

— Не могу! Я смесь охотничьей и сторожевой! — слышался азартный лай.

— Еще недавно тебя принесли на ладошке. Нянечка отделения принесла и сказала: «Хто-то подбросил!». Я думал, брать тебя или нет…. Я помню, как ты возился под столом и тыкался мордочкой… А потом решил, что нужно взять… Жалко… — прочитала я, чувствуя, как мне рвут плащ. — Ну ты и задал мне жару, дружище! Всю обувь сгрыз… А лужи на полу… Понимаю, сам виноват! Постоянно пропадаю на ра-работе!

Я старалась смотреть, куда бегу, при этом зажимая пальцем строчку.

— Прости меня, что я принял это решение… Отдать тебя другу… Меня все равно не бывало дома… Я так себя в этом виню…. Ты же ко мне привязался… А вчера позвонил друг и сказал, что ты умер…. — прочитала я, отбивая свободной рукой свой плащ. — От старости… Никого к себе не подпустил… Друг звонил мне, а у меня тяжелые… Я только вечером увидел пропущенные… Так и узнал… Прости, если сможешь…. Я до сих пор не могу смириться… Скучаю…

— Я так и знал! Я знал! Я звал его, а он не пришел! — гавкали мне вслед. Я бросила письмо, словно палку, в надежде выиграть шанс уйти не покусанной.

Пес схватил письмо зубами. Но меня это не спасло.

— А сейчас-то зачем ты бежишь! — задыхалась я, спасая и плащ и сумку.

— Фтобы фпафибо фкафать! Фаф! Фаф! — слышался голос за спиной. Хоть рот занят! Нет, ну надо же!

— Да прекрати ты за мной гнаться! — взмолилась я, хватаясь за бок.

— А ты останофифь! — грозно рычали позади меня.

Через полчаса я сидела на дереве, переводя дух. Мой плащ превратился в лохмотья.

— Ррраф! — послышалось снизу, а пес копнул лапой землю.

— И вам всего хорошего, — выдохнула я, вспоминая этот забег. Только через полчаса я отважилась слезть с дерева, которое росло прямо в центре какого-то сквера. Как я на него залезла, я не помню, поэтому сползала очень аккуратно.

— Ну и дела! — перевела я дух, одергивая грязное пальто. — А потом еще удивляются, почему так мало писем разнесла! Ага, разнеси тут!

Я ковыляла по улице, потирая прикушенную ногу. Так, а теперь я планирую заняться тем самым проклятым письмом! Мне самой интересно, как оно у меня оказалось!

Город Мертвых уже казался мне слегка знакомым. Поэтому я свернула в переулок, прошла по улице дома с игрушками и еще раз свернула за угол.

Вот он! Возвышается мрачной тенью над красивой изгородью. Ничего-ничего! Сейчас мы все выясним!

В голове судорожно и нервно мелькали варианты, как я потребую объяснений. В голове был сплошной сумбур. И ни одной дельной мысли. Нужно поговорить с хозяином. И отдельно с этим… котом!

Я шла по аллее, набираясь смелости для очень серьёзного разговора. Дверь была уже близко. Я решительно занесла руку, чтобы постучать в нее, как вдруг она сама открылась. Я сделала шаг в сторону, чтобы меня не снесло дверью.

Из дома вылетел кот.