— У меня нет двух месяцев! — возмутилась я, решительно глядя в сторону кота. — А еще мне некуда идти. Не возвращаться мне на почту? Кстати, а в какой она вообще стороне? И сумку мне тоже не вернули… Придется подождать здесь!

Я сидела на ступеньке, как вдруг дверь открылась.

— Ваша сумка, — сухо произнес голос. Мне в руки упала моя сумка с письмами. Я только открыла рот, чтобы поблагодарить и поговорить про письмо, как дверь закрылась.

— Пись… — бросилась я на дверь.

Бу — бубух! Она закрылась перед моим носом.

— Я же говорю! Это самый сухой сухарь из всех сухарей, которых можно себе представить! — возмутился кот. — Непредвзятый, хладнокровный, педантичный… Просто идеальный наместник!

Мне не хотелось уходить, зная, что у меня есть незаконченное дело. Письмо словно жгло мою руку, когда я собиралась направиться на выход из сада.

— Уже уходите? Так быстро? Жаль! — усмехнулся кот.

— А что я могу сделать? — удивилась я, глядя то на кота, то на письмо.

— Совершенно ничего! — заметил кот. — Абсолютно ничего! Поэтому смирись, поплачь в подушку. Можешь написать на стене дома какую-нибудь гадость! Чтобы утром я пополнил свой словарный запас! Адью!

Кот полез на дерево, добрался до ветки, которая ведет аккурат к приоткрытому окну. Свет в окне погас, как бы говоря о том, что хозяин закончил свои дела и решил отдохнуть.

Что — то мне нашептывало: «Ой, да ладно! Смирись! Никто не смог, и ты не сможешь!». А ведь и правда! Никто не смог вручить это письмо адресату. Почему у меня должно получиться?

«Правильно! Не лезь не в свое дело! Ты вон уже сколько дел сегодня наворотила!», — уговаривал голос. — «Иди-ка ты на свою почту и спрашивай про ночлег!».

— Да-да, — соглашалась я, чувствуя бессмысленность этой затеи.

Кот давно исчез в окне, а я осталась в растерянности посреди сада. Я только заметила, насколько аккуратным и симметричным было все вокруг. Словно кто-то с линейкой бороздил просторы, четко отмеряя, где какие кусты подстричь, и на каком расстоянии от дорожки посадить цветы.

— Нет! — внезапно и довольно громко выдала я, зажмурившись. — Я отсюда никуда не уйду, пока не вручу это проклятое письмо! Нельзя просто так взять и сдаться, не попробовав еще раз!

«Ты опять?», — послышался тот самый мерзкий голос. — «Тебе неприятностей мало? Еще отвесить? И как ты собираешься это сделать?».

— А вот как! — закусила я губу, надевая сумку через плечо. Я стала карабкаться по дереву, держа письмо в зубах. Мои руки цеплялись за кору и сучья, пока я пыталась найти ногами опору.

— Ыыыы, — стонала я, поглядывая вниз. «Если что, скажу, что пришла поблагодарить! А то как-то неловко получилось! Сумку мне вернулись, а спасибо не услышали!», — тут же придумала я оправдание.

А что? Звучит вполне неплохо!

«Ты хоть понимаешь, к кому ты в дом лезешь?!», — визжал внутренний голос. — «Он тебя убьет!!!».

— А я уже и так одной ногой в могиле, а второй на подоконнике, — мысленно ответила я, вырывая сумку у веток.

В приоткрытом окне появилась морда кота. Глаза у него были огромные, как плошки.

— Земля тебе пухом! — заметил кот, глядя на то, как я балансирую на ветке. Только вот сумка перевешивала меня на одну сторону.

— Тьфу! Нашел, что пожелать! — прошипела я, срываясь и успевая в последний момент уцепиться за ветку руками и ногой.

— Я имел в виду мягкой посадки, — вздохнул кот, глядя куда-то вниз. — И веточки пружинками, и камушки массажером, и вон те колючки под окнами легким эротическим приключением!

Я с трудом вползла на ветку, дрожащими руками и ногами обнимая ее изо всех сил.

— Дожили, — покачал головой кот. — Теперь девушки в окно лазают. А раньше времена были, когда мужчины к женщинам в окно лезли! Сейчас разбужу хозяина и скажу, что его чести лишать собираются!

— Не вздумай! — процедила я, подбираясь все ближе к заветному окну.

— Хоть бы серенаду спела для начала! — заметил кот, расхаживая по подоконнику. — Цветы нарвала! А то что ж ты так с пустыми руками!

— По-помолчи, Ван Гог! — простонала я, доползая до подоконника.

— Сальвадор Сказать не Дали! Все! Молчу-молчу! Если что, я спал крепким сном вон в том кресле! Тоже мне, нашел сторожевого кота! — возмутился кот и умолк. Оно отошел в сторонку, делая вид, что вылизывается.

Я толкнула створку окна, вползая на подоконник.

В комнате было до того темно, что я сразу и не поняла где тут что… Так, осторожненько… Аккуратно! Главное — ничего не сломать. Ни себе, ни имущество! Ножку сюда! Вторую вот сю…

Что-то под ногой покачнулось, послышался оглушительный грохот, а я растянулась на полу. Мне на лицо упала какая-то бумажка: «Помиловать!».

— Ты почему не сказал, что здесь… стул стоял! — простонала я.

— А? Что? Уже можно говорить? Да? — ядовито удивился кот. — Кстати, мне кажется, что ты не письма разносишь! А все вокруг! Между прочим, этот стульчик стоял здесь для меня, чтобы моя царственная персона не прыгала на спину хозяина.

— Так, нужно все собрать!

Я увидела кучи бумаг, разбросанных по полу. В последний раз я запомнила их аккуратными стопочками на столе. А сейчас это был ворох разлетевшийся по всей комнате.

— Пока хозяин не вернулся, — спешно сгребала я бумаги. — Может, письмо ему засунуть… Эй, кот?

— Погоди, не мешай! Я тут репетирую свою смерть! Как думаешь, как лучше лечь? Вот так или вот так? Как жалостливей? — послышался голос кота.

— Я все уберу, — обещала я, лихорадочно и без разбора сгребая все бумаги обратно на стол. — Мог бы и помочь!

— Я? Помочь? Ты за кого меня держишь?! — возмутился кот. — Могу только кофе перевернуть на колени! Горячий! Ты вообще, на что рассчитывала?! Хотела подкрасться к хозяину ночью и воспользоваться его сонным: «Кто здесь?» прочитать письмо?

— Примерно так! Слушай, а что будет, если я суну его в бумаги? Он сможет прочитать? Он же как бы наместник? — задумалась я, пытаясь сделать стопки. За креслом была еще одна бумажка. Я побежала за ней.

— Кто его знает, — послышался голос кота. Как вдруг он зашипел: — Шухер!

— Что? — опомнилась я, морщась от яркого света.

На пороге комнаты стоял хозяин. На нем был роскошный халат, который он завязывал на ходу. Красивый пресс был скрыт от моего взгляда. Я подняла взгляд на лицо. Нет, меня были определенно рады видеть.

В гробу. В белых тапочках.

Глава восьмая. Нагадить в папки

Глава восьмая. Нагадить в папки

— Знаешь, внезапное проникновение удел мужчин, — негромко заметил кот, прячась за меня.

Бровь хозяина поползла наверх, выражая крайнюю степень удивления.

— Я, наверное, зайду попозже, — произнес он, пока я стояла с его бумагами, прижатыми к груди.

Дверь закрылась. Я вопросительно посмотрела на кота, как вдруг из коридора донесся страшный крик: «Сальвадор!».

— Вот скажи мне? Я похож на сторожевого котика? Меня нет! Я умер! — испуганно заметил кот, поглядывая на меня.

— Я знаю, когда ты умер! Могу назвать дату! — послышался голос из коридора, пока я пыталась сгрузить бумажки на стол. — Что она здесь делает?!

Кот зыркнул на меня, сгребающей дрожащей рукой остатки бумаг и складывающей на стол.

— Она прибирается, — елейным голосом заметил кот.

— А почему она прибирается? — спросил зловещий голос в коридоре.

— Она просто чистоплотная… Хозяин, я позволил небольшую смелость, и делегировал ей кое-какие обязанности! Нашему дому не помешала бы женская рука! — снова елейно произнес кот, делая мне страшные глаза, мол, шевелись давай.

Да шевелюсь! Шевелюсь!

— Письмо подкладывай! — послышался шепот кота, пока я дрожащей рукой делала стопочку.

— Допустим, я тебе поверю. Хотя на самом деле это не так. А почему именно в моем кабинете? — спросил хозяин.

— Ну, до уборной мы еще как бы не дошли. Не хочу шокировать девушку, — снова елейно продолжал кот, пока я искала место для письма. Сверху класть его нельзя. Приметно. Снизу — опасно! Вдруг он полезет в низ стопки, скажем, через годик — другой. Я сунула письмо в верхнюю часть стопки.