— Хотя, что значит, мой запрет? — произнес наместник. Взгляд у него в этот момент был по-настоящему демонический. — Ты ведь все равно будешь приходить…

Я почувствовала, как он подносит мои руки к своему лицу и прижимается к ним щекой.

— Вы привезли меня сюда, чтобы сказать все это? — дрожащим шепотом спросила я, глядя на свои сложенные насильно руки, к которым прикоснулись губы. — Вы могли бы спокойно сказать мне это на балу…

Я не знала, что со мной. Мне казалось, что на меня обрушилась буря. Просто сметающая все на своем пути… Внезапная, пришедшая после затишья.

Наверное, я привыкла к стандартным отношениям. Познакомились, встретились, понравились, потом цветы, кино, первый поцелуй, а там и свадьба, дети… Все мои знакомые проходили один и тот же стандартный путь от первого «Привет!» до первого «Агу!».

Иногда мне казалось, что это раньше любовь, как режиссер создавала крутые сценарии. Невероятные, захватывающие отношения, про которые снимают фильмы, пишут книги. А потом ей надоело, и она раздала все один и тот же скучный сценарий. И лишь изредка балует влюбленных красивыми историями любви.

— Вы могли бы сказать, — прошептала я, вставая на цыпочки. — Просто намекнуть… Цветы… Достаточно букета цветов, чтобы женщина поняла, что нравится…

— А я что, по-твоему, делал? — послышался внезапный голос. — Я оставлял цветы под дверью.

— Я их не получала, — удивленно прошептала я, глядя в его глаза.

— Я срезал самые красивые розы, которые у меня были, чтобы оставить их возле вашего… штаба! — усмехнулся наместник. — Ты что? Не получала их?!

— Н-н-нет, — прошептала я, сглатывая. Оставить кота на балу начинало казаться правильной идеей. Но еще лучшей идеей, мне показалось привязать его к батарее.

— А теплое одеяло? — прошептал голос, когда я округлила глаза. — А новую одежду?

— Н-н-н-нет, — едва слышно ответила я, даже не понимая, о чем это он. — Я ничего не получала!

— А записка? Ее написала ты! — послышался настороженный голос. Я стояла, как совенок с круглыми глазами и смотрела на то, как мне из стола достают маленькую рваную бумажку. — Вот эту! И вот эту!

Моему удивлению не было предела, когда мне сунули в руки кучу бумаг.

— Что?! — ужаснулась я, с круглыми глазами читая ответное послание от богини флирта. Это ж надо! Я до такого никогда бы не додумалась! Теперь все становилось на свои места! И откуда взялась эта внезапная вспышка! Он просто продолжал разговор, который был в письмах… Но, мамочки! Да тут такие страсти… Даже беглого взгляда хватило бы, чтобы понять, что так довести мужчину нужно еще умудриться!

— Это что еще за? Это — не мой почерк! И близко! У меня он аккуратный! Бисерный! Я бы никогда такого не написала!

Мы стояли и смотрели друг на друга. От моего лица кто-то крутил такой роман, что у меня дух захватывает от таких писем…

— Я спущу с него шкуру, — послышался зловещий голос в воцарившейся тишине.

Теперь я поняла! Оказывается, за мной ухаживали, дарили цветы, приглашали на ужин! А я узнала это только сейчас! Когда меня чуть не убили за то, что я довела мужика до состояния одержимости.

Теперь я понимаю, почему ему захотелось расставить все точки над «и». И эта мучительная пытка нервной системы была сродни признанию в любви!

— Мамочки! — сделала я руки лодочкой, пряча в них лицо. — Какой кошмар!

Видимо, кот от моего лица вел трогательную переписку с хозяином! Поэтому тот уверен, что …

Рука, которая лежала на талии, бессильно упала.

— Оставьте меня. Я надеюсь, что все это останется между нами, — послышался глухой голос. Наместник упал в кресло. — Передай коту, что я испепелю его! И на этот раз я не шучу!

Мне стало вдруг так жаль кота… А что если правда испепелит? Черт с ним, с тем букетом! Черт с ним с теми подарками! Черт с ней, с той перепиской!

— Я приказываю! — послышался страшный голос. — Оставь меня!

Я вспомнила переписку, в которой «якобы я» то давала надежду, то безжалостно отнимала! Такой контраст кого угодно способен довести! Пушистый пресс-секретарь знал хозяина вдоль и поперек, чем нагло пользовался в переписке.

— Значит, — произнесла я, осторожно кладя письма на стол. — Я п-п-пойду… У меня еще письма… Спасибо за гостеприимство… И за ногу…

Я не знала, что делать в таких ситуациях. Жизнь меня не готовила к такому.

«Вот и правильно!», — послышался тот самый противный внутренний голос. — «Нечего добивать мужика! Пусть они с котом сами выясняют отношения! Я же тебе говорил, что ничего хорошего не выйдет? Вот и не вышло!».

Наместник сидел в кресле. На кресло падала тень. Я не видела его лица в этот момент. Только черный силуэт.

Переписываться с девушкой, дарить подарки, пригласить на бал, влюбиться, как мальчишка, забросить все дела, переступить через себя, сказать ей об этом… Чтобы узнать, что на самом деле девушка даже не знает о том, что вы, оказывается, переписывались…. И поэтому смотрит на тебя удивленными глазами, не понимая о чем ты вообще говоришь…

Беззвучно ступая по ковру, я подошла к креслу, видя лишь лунный свет, падающий на бледную руку и отражающийся в драгоценном камне перстня.

Мои пальцы осторожно коснулись его руки, а рука вздрогнула.

— Что ты делаешь? — послышался хриплый и глухой голос из темноты.

А что я делаю? Хороший вопрос! Кому б задать?

Я еще раз провела пальцами по бледной руке, видя, как она сжимает ручку кресла.

— Знаете, я хотела сказать вам… — прошептала я, даже не зная, что сказать. Я опустилась на ковер и вздохнула.

— Может быть, не все так плохо? — улыбнулась я в темноте, но моей улыбки не было видно.

— Знаете, может быть, я бы действительно никогда бы не написала ТАКОГО… — тщательно подбирала я слова, чувствуя, как мою руку осторожно гладят пальцы. — Я бы … наверное… написала бы немного по-другому… Я бы… написала, что вы мне очень сильно нравитесь… И мне кажется… Что я действительно в вас… влюбилась…

Последнее слово прозвучало так, словно разбилась ваза. Я почувствовала, как меня схватили за запястье, как воровку, пытающуюся что-то украсть у ничего не подозревающего человека. Словно, пойманная с поличным за страшным преступлением, я застыла, не зная, что будет дальше.

— Даже без подарков… Я ведь не знала, что вы их дарите… Просто влюбилась… Просто в человека… От которого мне не нужно было ничего… Понимаете, я такой ч-ч-человек, который никогда не лезет со своими чувствами. Ну есть они, и хорошо… Мои чувства — мои, как говорится, проблемы. И человеку вовсе не обязательно знать о них… Может, поэтому у меня никого нет… Мне достаточно иногда просто, чтобы человек был…

Меня все еще держали за кисть руки.

— Просто я не видела любви… Как мама любит папу… Я выросла там, где нет ни мамы, ни папы… Иногда мне кажется, что я просто не умею любить правильно… Извините, я такого наговорила! — поморщилась я, тряся головой, словно пытаясь выгнать странные мысли, которые настойчиво лезли в мою голову.

— Встань, пожалуйста, — послышался глухой голос. — Если ты почти умерла, это не значит, что ты не можешь заболеть. Это во-первых.

Шурша разорванным платьем, я послушно встала. Мою руку все еще держали, не отпуская.

— А во вторых, подойди… — послышался шепот из темноты.

Я сделала осторожный шаг, стараясь не ступать на больную ногу. Меня осторожно усаживали на колени.

— Не умеешь любить? — послышался голос, а по моим волосам прошлась рука. Я сидела, чувствуя, как заходится в груди сердце.

— Иди ко мне, — послышался тихий голос, а мне на пылающие от стыда щеки легли прохладные руки. — Только напомни мне, чтобы утром я убил кота, — Просто напомни…

Господи, что это? Неужели такое бывает?

Глава семнадцатая. Убить кота!

Когда богатый и красивый мужчина просит у тебя любви, как нищий, готов сжечь тебя, как инквизитор ведьму, любая обалдеет.

Я застыла. Внутри меня происходило что-то странное, необъяснимое и страшное. Где-то рядом была сила, способная одним прикосновением заставить меня замереть и никогда уже не пошевелиться.